ХЛЕБНАЯ ФАМИЛИЯ

ХЛЕБНАЯ ФАМИЛИЯ

   У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но все это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние - жена, дети, прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое средство. Между прочим, и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.

   - Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, - сказал он, - лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы - первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет - и как рукой! Сила ему такая дадена...

   - Где же он теперь?

   - А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает... Тамошних саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так... у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.

   - Ерунда! Шарлатанство!

   - А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин.

   - Пошли, Алеша! - взмолилась генеральша. - Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.

   - Ну, ладно, - согласился Булдеев. - Тут не только что к акциозному, но и к черту депешу пошлешь... Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?

   Генерал сел за стол и взял перо в руки.

   - Его в Саратове каждая собака знает, - сказал приказчик. - Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть... Его благородию господину Якову Васильичу... Васильичу...

   - Ну?

   - Васильичу... Якову Васильичу... а по фамилии А фамилию вот и забыл!.. Васильичу... Черт... Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил... Позвольте-с...

   Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.

   - Ну что же? Скорей думай!

   - Сейчас... Васильичу... Якову Васильичу... Забыл! Такая еще простая фамилия... словно как бы хлебная... Хлебов? Нет, не Хлебов. Постойте... Булкин нешто? Нет, и не Булкин. Помню, фамилия хлебная, а какая - из головы вышибло...

   - Булочкин?

   - Никак нет. Постойте... Батонов... Буханкин... Ватрушкин...

   - Плюшкин?

   - Нет, и не Плюшкин... Хлебовский... Хлебович... Хлебидзе... Все не то!

   - Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!

   - Сейчас. Пшеничный... Отрубев... Ржаной...

   - Тестов? - спросила генеральша.

   - Никак нет. Дрожжевой... Нет, не то! Забыл!

   - Так зачем же, черт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? - рассердился генерал. - Ступай отсюда вон!

   Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.

   - Ой, батюшки! - вопил он. - Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!

   Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:

   - Батончиков... Батонский... Батоненко... Нет, не то! Хлебовинский... Булкевич... Рогаликов... Сдобный...

   Немного погодя его позвали к господам.

   - Вспомнил? - спросил генерал.

   - Никак нет, ваше превосходительство.

   - Может быть, Хлебянский? Отрубеев? Нет?

   И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все разновидности и сорта хлеба, вспомнили муку, тесто, дрожжи... В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию...

   Приказчика то и дело требовали в дом.

   - Куличов? - спрашивали у него. - Мукомолов? Мельничный?

   - Никак нет, - отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух: - Буханенко... Хлебченко... Хлебоедов... Хлебеев...

   - Папа! - кричали из детской. - Тестовичный! Дрожжевицин!

   Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами...

   - Блинов! - говорили ему. - Пшенишвилли! Ржаницкий!

   Но наступил вечер, а фамилия все еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.

   Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал... В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.

   - Не Мелкопомолов ли? - спросил он плачущим голосом.

   - Нет, не Мелкопомолов, ваше превосходительство, - ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.

   - Да, может быть, фамилия не хлебная, а какая-нибудь другая!

   - Истинно слово, ваше превосходительство, хлебная... Это очень даже отлично помню.

   - Экий ты какой, братец, беспамятный... Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!

   Утром генерал опять послал за доктором.

   - Пускай рвет! - решил он. - Нет больше сил терпеть...

   Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича... Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны...

   - Мучнинский... Хлебосдобов...- бормотал он. - Пышкин... Багетов...

   - Иван Евсеич! - обратился к нему доктор. - Не могу ли я, голубчик, купить у вас штучек пять ковриг? В наших булочных есть, да уж больно плохие...

   Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.

   - Надумал, ваше превосходительство! - закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. - Надумал, дай бог здоровья доктору! Ковригьев-Булочных! Ковригьев-Булочных фамилия акцизного! Ковригьев-Булочных, ваше превосходительство! Посылайте депешу Ковригьеву-Булочных!

   - Накося! - сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. - Не нужно мне теперь твоей хлебной фамилии! Накося!

Ксеноморф Мозес